Дамское счастье - Страница 155

155

Новизна коммерческих приемов героя романа Октава Мурэ не сводится только к соединению в пределах одного магазина ряда ранее специализированных отраслей торговли. В отличие от мелких торговцев Мурэ может непрерывно увеличивать товарооборот и расширять свой магазин, так как ему удается заинтересовать в своем предприятии банк — «Ипотечный кредит» — и добиться от него капиталовложений в строительство новых корпусов магазина. За это Мурэ предоставляет банку долю в своих прибылях.

Новыми в торговой практике, которой следует Мурэ, являются и отношения магазина с обслуживающими его фабриками. Большая фабрика Дюмонтея полностью загружена выполнением заказов Мурэ. Магазин предписывает фабрике виды и рисунки производимых ею тканей, а также цены, по которым он их приобретает. Фабрика в сущности уже является органической частью предприятия.

Все растущий оборотный капитал, возможность скупать товары в огромных количествах по низким ценам делают Мурэ хозяином на парижском рынке модных дамских товаров.

Золя прослеживает в своем романе возникновение монополии, рождающейся в жестокой конкуренции: рост магазина нового типа ведет за собой гибель специализированных маленьких магазинов целого квартала.

Экономическая борьба крупной и мелкой буржуазии, историческая обреченность мелкого буржуа в процессе развития капиталистического общества, его превращение из собственника в неимущего пролетария — такова главная тема «Дамского счастья».

Рисуя в ярких тонах безнадежную борьбу с Мурэ ремесленника-художника Бурра, разорение и гибель семьи Бодю, отчаянную попытку Робино и мелкого фабриканта Гожана «свалить» выскочку, Золя далек от идеализации мелкобуржуазной патриархальности. Изображение мелкой торговли в «Дамском счастье» доказывает, что автору была чужда та позиция по отношению к капиталистическому развитию, о которой В. И. Ленин пишет, как о «мещански-реакционной критике капиталистического империализма», которая «мечтает о возвращении назад, к «свободной», «мирной», «честной» конкуренции».

Показывая жалкие условия существования мелких торговцев, их узкий жизненный кругозор, их идеалы, которые не превышают стремления накопить небольшой капитал, приобрести участок земли и дожить жизнь «на покое», Золя разоблачает мнимую романтику патриархального торгового мирка.

Неравная борьба между Октавом Мурэ, возглавляющим универсальный магазин, и представителями уходящей в прошлое старой патриархальной торговли — Бодю, Бурра, Робино, Пио, Бедорэ, меховщиками братьями Ванпуй, перчаточником Кинет и другими — заканчивается трагически: ветераны старой торговли разоряются, становятся жертвами «чудовища» — магазина «Дамское счастье». Мелкие торговцы капитулируют перед всесильным монополистом.

Процессия на похоронах Женевьевы, дочери Бодю, приобретает символическое значение. «Все мелкие коммерсанты квартала решили выразить семье Бодю свое сочувствие; это была своего рода демонстрация против «Дамского счастья»... против равнодушия машины, работающей на всех парах и не сознающей, что она может по дороге раздавить кого-нибудь насмерть».

Не случайно старик Бурра, владелец лавки зонтов, заявляет: «Да все мы хороши, нечего сказать, целая процессия мертвецов тащится за гробом этого милого ребенка».

Владельцы мелких магазинов в романе «Дамское счастье» проклинают Октава Мурэ, считая, что он является единственной причиной их несчастья и разорения. Но вся логика образов романа опровергает эту наивную точку зрения: не индивидуальные свойства Мурэ, а законы капиталистического общества обрекают на гибель старые методы торговли и вместе с ними мелких собственников, которые не сумели приспособиться к новым условиям.

В этом понимании объективности законов капиталистического мира заключается самая сильная сторона реализма Золя.

Золя подчеркивает хищничество представителя «новой торговли» Октава Мурэ, его холодную жестокость по отношению к служащим магазина, которых он выбрасывает на улицу, как только они перестают быть ему полезны. Часто, особенно в сценах с дамами-покупательницами, у Мурэ проявляются повадки «красивого приказчика», хитрого и развращенного, делающего карьеру при помощи женщин, каким рисует его Золя в предшествующем «Дамскому счастью» романе «Накипь».

И все же Октав Мурэ «Накипи» и герой «Дамского счастья» — персонажи, к которым автор относится очень по-разному. На оценке героя «Дамского счастья» сказывается положительное отношение автора к торговому, индустриальному, техническому прогрессу своего времени. Октав Мурэ в «Дамском счастье» выступает в качестве носителя творческих сил эпохи, которую Золя в черновых набросках к роману оценивает как «век, который является веком действия и победы, усилий во всех отношениях». Золя противопоставляет Октава Мурэ худосочному дворянчику Валаньоску, представителю застойной и бездеятельной аристократии прошлого. Его жизненное кредо: «зевать, глядя на других»; он глубоко убежден, что в жизни «все усилия тщетны».

Этим пессимистическим изречениям дворянина Эмиль Золя противопоставляет «символ веры» капиталистического дельца, «аршинника», как с гордостью называет себя Мурэ, — символ веры, к которому автор относится с несомненным одобрением.

«...деятельность уже в самой себе содержит награду, — говорит Октав. — Действовать, создавать, сражаться с обстоятельствами, побеждать их или быть побежденным — вот в чем вся радость, вся жизнь здорового человека».

155