Дамское счастье - Страница 156

156

Хищничество, жестокость, животный эгоизм сочетаются в Мурэ с энергией, талантом, изобретательностью смелого дельца, новатора своего дела.

Двойственная характеристика Мурэ отражает двойственную оценку, которую дает Золя капиталистическому развитию в 80-е годы.

В романе «Дамское счастье» автор подчеркнул жестокость капитализма, который не может существовать, не обрекая массы людей на страдание и гибель.

К началу 80-х годов в период буржуазной реакции, наступившей после Парижской коммуны, когда Золя работает над «Дамским счастьем», он, с одной стороны, приходит к мысли, что капиталистический прогресс враждебен массам, а с другой — лелеет утопические надежды на постепенное изживание противоречий в рамках буржуазного общества.

Раздробленность и организационная слабость рабочего движения во Франции 80-х годов мешала Золя увидеть в пролетариате творческую социальную силу, способную не только свергнуть буржуазное господство, но и создать новое, справедливое общество, безгранично расширяющее развитие производительных сил.

В первые десятилетия существования Третьей Республики влияние реакции сказалось на развитии и формах рабочего движения. В нем господствовал реформизм, который привел в 1882 году молодую рабочую партию Франции к расколу. Большинство в рабочей партии завоевали «поссибилисты», ставившие своей целью облегчить положение пролетариата «в рамках возможного», то есть путем соглашения рабочих с хозяевами.

В силу своей социальной ограниченности Золя в 80-х годах рассматривал борьбу классов и капиталистическую эксплуатацию как проявление в обществе борьбы за существование, без которой невозможен отбор и совершенствование видов. Это отождествление обнаженно выступает во сне героини «Дамского счастья» Денизы Бодю о малиновках, пожирающих пауков, которые в свою очередь пожирают мух. С точки зрения Золя, без взаимоистребления, без «бойни», как выражается он в романе, движение вперед, развитие вообще невозможны.

Таковы были объективно исторические и субъективные предпосылки иллюзий и заблуждений Золя, нашедших свое отражение в «Дамском счастье».

Прогрессивное значение романа «Дамское счастье» в том, что Золя — в отличие от многих писателей его времени — показал изнанку промышленного и торгового развития, критически раскрыл и разоблачил вопиющие уродства капиталистического мира.

Роман свидетельствует о глубине наблюдательности Золя-художника, сумевшего за блестящим рекламным фасадом универсального магазина, олицетворяющего буржуазную цивилизацию, увидеть трагическое положение трудящегося человека в буржуазном обществе. На примере Денизы Бодю и работающих вместе с ней девушек — Полины, м-ль де Фонтенай, Маргариты и других — Золя показал истинное положение трудящегося человека в так называемом «фаланстере» торговли.

Изображая современную ему действительность, Золя с большой силой разоблачил основную тенденцию капиталистической системы производства и торговли — обеспечение максимальной прибыли путем угнетения и эксплуатации трудящихся.

На первых же страницах книги появляется повторяющийся в дальнейшем мотив: разряженные манекены на витринах «Дамского счастья» — «прекрасные продажные женщины», у которых голову заменяет этикетка с обозначением цены. Этот образ, повторяясь, приобретает значение символа. Перед нами мир, где все имеет свою рыночную цену, где вещь вытеснила человека. Разоблачительный и горький смысл этого образа подчеркивается контрастами: нарядные манекены в сверкающих витринах и бездомная Дениза с двумя детьми, в изумлении остановившаяся перед этими пышными безголовыми куклами; манекены — и страшная лавка Бодю, где люди обречены на вымирание в сырой мгле.

Не менее мрачен и второй образ-лейтмотив: магазин Мурэ в буквальном смысле слова возник на крови. В его подвалах погибла упавшая туда госпожа Гедуэн, первая жена Октава. В описание самых пышных базаров врывается этот образ, напоминая, что роскошь магазина и все богатство Мурэ выросли на страданиях и гибели.

Золя раскрывает истинную сущность буржуазного прогресса не только косвенно, в символической форме, но и прямо, через образы людей. Описывая изобилие товаров и мощь производительных сил, Золя тут же показывает оборотную сторону медали — то, что сокрыто за рекламным фасадом магазина Мурэ,— горькую участь мира служащих.

Автор показывает — по контрасту — пышные интерьеры магазина и столовую, а также каморки для служащих, создающие впечатление казармы для белых рабов, казармы, по которой рыщет развратный подхалим Жув — всесильный инспектор.

Резко, с суровой правдивостью Золя рисует условия труда, материальную и духовную жизнь этих «маленьких людей», действительно превращенных в рабов экономической зависимостью от работодателя. Страх быть выброшенными на улицу, вынужденная конкуренция между продавцами изматывают и опустошают их физически и морально.

Вот госпожа Орели — женщина с «гордым профилем», выполняющая, чтобы удержаться на своем месте, роль сводни при хозяине. Она безжалостна с подчиненными и льстива перед начальством, но и ей грозит увольнение: Бурдонкль находит ее слишком старой и «поглядывает на нее с неудовольствием». Вот Гютен, до мозга костей развращенный конкуренцией, готовый предать товарища, чтобы занять его место. Вот порочная, ленивая и пустая Клара, которая неизбежно окажется на улице и закончит жизнь в какой-нибудь больнице для проституток.

156